Танцы по Достоевскому: в Москве прошла премьера новой иммерсивной драмы «Преступление и наказание»

«Преступление и наказание» по праву считается одним из важнейших произведений не только русской литературы, но и выдающимся достоянием мировой культуры. Социально-психологический философский роман Федора Михайловича Достоевского вдохновляет творцов из разных видов искусств уже более 150-ти лет, но особой популярностью пользуются адаптации в театре и кинематографе (произведение входит в десятку самых экранизируемых за всю историю существования кино).

13 сентября в Москве состоялась официальная премьера иммерсивной драмы «Преступление и наказание» в особняке «Дашков 5». Во время пресс-подхода, состоявшегося за 2 дня до премьеры, режиссер-постановщик драмы Владимир Мирзоев обозначил, что продюсеры (Вячеслав Дусмухаметов, Мигель, Александр Полухин) пригласили его для постановки спектакля после новости о выходе одноименного сериала, срежиссированного им же. В творчестве режиссера это первый иммерсивный проект и, забегая наперед, мы можем смело утверждать, что прошел он «не комом». Совместными усилиями авторам удалось создать особую атмосферу: соединить камерность и психологизм драмы Ф.М. Достоевского, но придать ей современное звучание, с помощью выразительных средств погрузить зрителя в аутентичный мир сна, порой граничащего с бредом.


Фотографии предоставлены пресс-службой Особняка

Что мы знаем о снах? «Мы никогда не помним начало сна, а оказываемся сразу внутри того, что происходит. <…> Когда мы спим — наш мозг способен практически на все» .
Создать подобное ощущение на экране очень сложно, в театре же такая задача кажется практически невыполнимой. Сновидения являются важным приемом работы художника с бессознательным читателя/слушателя/зрителя. Именно сны служат одним из основных лейтмотивов творчества мэтров кинематографа — Ингмара Бергмана и Андрея Тарковоского. Однако, справедливости ради, язык кино обладает гораздо большими возможностями и средствами для передачи сюрреалистичности сна на экране, нежели театральная сцена. В классическом театре с рассадкой очень сложно вовлечь зрителя в атмосферу полного погружения: смены декораций и фона, паузы, отсутствие смены планов неизбежно разрушат такую возможность. Ведь драматический язык театра, как и киноязык, предполагают наличие, в первую очередь, не непосредственно рассказа, а звуковых и зрительных образов, которые взаимодействуют со зрителем на бессознательном уровне.

Сложная задача нашла свое разрешение в иммерсивном представлении, площадкой для действия которого стал трехэтажный театр в особняке «Дашков 5». Более двадцати декорированных до мелочей комнат, коридоры, лестницы, чуланы и даже окна использованы для создания ощущения нереальности происходящего, а заявленная иммерсивность позволяет каждому гостю стать не сторонним наблюдателем, а практически полноценным участником развернувшейся драмы. Ее события происходят одновременно сразу на нескольких площадках и, поскольку зритель не может физически охватить сразу их все, он с помощью «шестого чувства» выбирает героя или сцену в конкретный момент времени. Тем самым каждый участник сам создает реальность своего сна, где многое происходит по его собственным правилам.

Ключевое преимущество иммерсивного спектакля «Преступление и наказание» заключается в полной вовлеченности зрителя в действие, в котором он может не только взаимодействовать с актерами или предметами, но даже влиять на развитие сюжетных линий. Усиливается ощущение причастности еще и за счет «двойного субъективизма». Помимо индивидуального мировоззрения отдельно взятого участника и его отношения к идее оригинального произведения, восприятие спектакля персонализируется в «мозаичной» истории, собранной интуитивно каждым зрителем. Внутренняя многослойная структура данной постановки — это целая жизнь, как бы пережитая писателем, режиссером, актерами, композитором, хореографом и художниками. Жизнь, которая уже с первых шагов в создаваемом ими пространстве включает созидательную силу воображения зрителя, где безусловное встречается с условным, а реальность граничит с миром грез.


Фотографии предоставлены пресс-службой Особняка

Действие представления перенесены в современный мир, однако декорации и костюмы не имеют выраженной принадлежности к определенной эпохе. Они представляют собой сложносочиненные сюрреалистические композиции, за счет чего создается особое ощущение идеально подходящей к концепции вневременного пространства, присущего сновидениям. Особое внимание, в силу специфики нашего портала, привлекло музыкально-хореографическое решение постановки. Композитор Александр Каменский в своей речи во время пресс-подхода отметил, что в своей работе старался отыскать новый принцип взаимодействия музыкального полотна с происходящим. Аутентичное музыкальное сопровождение, полифония, а порой резкая смена ритмов и тональных настроений позволили зрителю забыть об условности происходящего. Постановка хореографии и пластики в проекте принадлежит двукратной обладательнице премии «Золотая маска» Ксении Михеевой. Хореограф-постановщик о своем вкладе в проект: «Язык танца важнее, чем большинство вещей, которыми мы изъясняемся. Тело дает нам максимальный спектр ощущений: и предощущений, и послеощущений. Хорошо, когда зритель на уровне тела, а не только мыслей и чувства подключается к действию».


Фотографии предоставлены пресс-службой Особняка

Выразительная сила созданных Ксенией и артистами пластических образов, сила непосредственного выражения и прямого зрительского содействия расширяют сферу эстетического переживания всех участников спектакля. Хореография в иммерсивном спектакле дает возможность за конкретным содержанием ощутить большее, чем выражено словами или непосредственно показано в самом действии, тем самым обогащая происходящее. Пластика, дополняющая художественную образность произведения опосредованно-ассоциативной сферой, расширяет его возможности, позволяет косвенно выразить то, что прямо, только своими средствами, ему выразить было бы сложнее. В хореографических этюдах постановки открывается широкий простор догадкам и домыслу, ассоциативному мышлению, собственной фантазии зрителя.

В сложном синтезе искусств, образованном в «Преступлении и наказании» В. Мирзоева и команды, мы имеем дело с различными качествами и формами условности: условностью драматургической, изобразительно-композиционной, актеpско-исполнительской, музыкально-звуковой и пластической. Но все же немаловажную роль играет условность восприятия самого зрителя как «приемника», представляющего собой последнее звено канала связи в передаче художественного сообщения. Зрителю необходимо довериться создателям, включить воображение и чуткость к правде и к правдоподобному в своей душе и своем теле. Все эти свойства помогут ему превратить участие в сценическом представлении в тончайшую правду своего отношения к воображаемой жизни. А может даже ответить на контекстуально главный вопрос произведения: «Тварь ли я дрожащая или право имею…».

Больше интересного о танцах ищите в нашем Telegram-канале.